
Мария Каллас, затонувшая в собственном эхо
«Мария» это не просто фильм о великой певице, это кинопортрет души, которая бродит по пустым залам своей памяти, словно призрак.
Мы видим Марию Каллас не на сцене с оглушительными овациями, а в парижской квартире, где шёлковые шторы скрывают больше, чем кажется. Её будни полны ритуалов: комплименты кухарки звучат как заклинания, рояль перекатывается по квартире, как гигантская тень её прежней славы. Дива пьёт лекарства, укутывается в шали и спорит с невидимыми голосами.
Режиссёр избегает дешёвых... Читать полностью
Мы видим Марию Каллас не на сцене с оглушительными овациями, а в парижской квартире, где шёлковые шторы скрывают больше, чем кажется. Её будни полны ритуалов: комплименты кухарки звучат как заклинания, рояль перекатывается по квартире, как гигантская тень её прежней славы. Дива пьёт лекарства, укутывается в шали и спорит с невидимыми голосами.
Режиссёр избегает дешёвых... Читать полностью
«Мария» это не просто фильм о великой певице, это кинопортрет души, которая бродит по пустым залам своей памяти, словно призрак.
Мы видим Марию Каллас не на сцене с оглушительными овациями, а в парижской квартире, где шёлковые шторы скрывают больше, чем кажется. Её будни полны ритуалов: комплименты кухарки звучат как заклинания, рояль перекатывается по квартире, как гигантская тень её прежней славы. Дива пьёт лекарства, укутывается в шали и спорит с невидимыми голосами.
Режиссёр избегает дешёвых драматических эффектов. Вместо этого он предлагает нам заглянуть в обнажённое нутро женщины, которой больше не нужен аплодисмент, но которая не может без него жить. Рояль, эти вечные попытки дворецкого уговорить её поговорить с психологом все эти детали складываются в образ Марии, как сложная музыкальная партитура.
Героиня здесь смесь величия и хрупкости, гордости и безысходности. Мария Каллас спорит с самой собой, плачет над прошлым. Её пудели и преданная прислуга не могут заткнуть эту дыру внутри, которая всё время напоминает: великая публикация закончена, а эхо больше не возвращается.
Визуально фильм завораживает: мягкие парижские интерьеры, сдержанные цвета, свет, который ложится на лицо героини, как прощальный поцелуй сцены. Каждая сцена словно кадр из старой фотокарточки, которая пахнет духами и пылью.
«Мария» фильм не для тех, кто ищет события, повороты или внешние конфликты. Это созерцание упадка, воспоминаний, сожалений. После титров не хочется говорить, не хочется включать телефон остаётся только сидеть в тишине и слушать собственные эхо.
Мы видим Марию Каллас не на сцене с оглушительными овациями, а в парижской квартире, где шёлковые шторы скрывают больше, чем кажется. Её будни полны ритуалов: комплименты кухарки звучат как заклинания, рояль перекатывается по квартире, как гигантская тень её прежней славы. Дива пьёт лекарства, укутывается в шали и спорит с невидимыми голосами.
Режиссёр избегает дешёвых драматических эффектов. Вместо этого он предлагает нам заглянуть в обнажённое нутро женщины, которой больше не нужен аплодисмент, но которая не может без него жить. Рояль, эти вечные попытки дворецкого уговорить её поговорить с психологом все эти детали складываются в образ Марии, как сложная музыкальная партитура.
Героиня здесь смесь величия и хрупкости, гордости и безысходности. Мария Каллас спорит с самой собой, плачет над прошлым. Её пудели и преданная прислуга не могут заткнуть эту дыру внутри, которая всё время напоминает: великая публикация закончена, а эхо больше не возвращается.
Визуально фильм завораживает: мягкие парижские интерьеры, сдержанные цвета, свет, который ложится на лицо героини, как прощальный поцелуй сцены. Каждая сцена словно кадр из старой фотокарточки, которая пахнет духами и пылью.
«Мария» фильм не для тех, кто ищет события, повороты или внешние конфликты. Это созерцание упадка, воспоминаний, сожалений. После титров не хочется говорить, не хочется включать телефон остаётся только сидеть в тишине и слушать собственные эхо.