Нимфоманка: Часть 2

Я не напишу рецензию на первую часть, я напишу ее на вторую, но на весь фильм – цельное повествование ленты «Нимфоманка» очевидное, как неотъемлемые части чего-то одного. Начинаю писать и уже понимаю, сколько будет недовольных читателей. На примере моих знакомых: половине просто не понравился откровенный мотив фильма, им банально стыдно и неуютно было созерцать неприкрытый сюжет, а остальных задели те или иные элементы, но они настолько ангажированные стереотипами общества, что в этом веке не признают прелесть наготы и откровений главной героини. Ну, перейдем к фактам и интересностям.

Режиссером ленты «Нимфоманка: Часть 2» выступил не кто иной, как Ларс фон Триер. Он одновременно привлекает и отпугивает своим эпатажным и странным взглядом на создание картины и жизни в целом. Лично меня этот чудак именно этим и берет – это чувство, когда не знаешь, чего ожидать повергает в исступленное переживание и бросает в вихрь некой авторской диссоциативной фуги – я забываю все напрочь и живу у него в голове вместе с персонажами.

Картина «Нимфоманка: Часть 2» - это продолжение первой части о женщине, страдающей зависимостью от секса. Она полностью меняет восприятие о нимфомании – если раньше я считала, что это губительная болезнь, а зараженные ею люди не просто больны, но и опасны для общества, то сейчас образ падших особей полностью искоренился с моего рассудка. Точно так, после прочтения Коэльо «Одиннадцать минут», я полностью поменяла свое отношение к проституткам, а после фильма «Реквием по мечте» - к наркоманам. Веду к тому, что фильмы наполнены не тою поверхностною эротикою, а мощной подоплекой, которую необходимо вытащить наружу и пропустить через себя, через свое восприятие секса. Режиссер использует самую простую метафору: голое тело, у великих и талантливых, всегда символизировало не только похоть и желание, а, в первую очередь, честность, откровенность и неприкрытую правду; а в сексе, собственно, нет ничего постыдного – это первобытные инстинкты, в основе которых лежит все человеческое существование. Да, дедушка Фрейд говорил о основах сексуальных утех, даже о некоторых противоестественных отклонениях, ну а Ларс рассказал о нимфомании не как о зависимости, а как о безмерном половом влечении.

Повествование фильмов «Нимфоманка: Часть 1» и «Нимфоманка: Часть 2» построено на исповеди женщины совершенно незнакомому мужчине. С самого детства девчушку одолевал жадный интерес к своей сексуальности, основной жизненной целью у девушки стал длительный и частый оргазм, а став женщиной, она научилась контролировать свои желания, но сейчас, на данном этапе, решилась отказаться от секса вовсе, дабы он не затуманивал ей глаз, ведь в конце жизни Джо пытается осознать свое существование не через призму похоти и удовольствия. Контраст в том, что мужчина, давший ей кров в эту ночь, девственник – то есть самая опытная из всех, известных мне, женщин рассказывает о постыдных увлечениях, которые совершенно незнакомы Селигману. Они затрагивают все коррелятивные отношения, связанные с сексом: любовь и секс, семья и секс, дети и секс, измена и секс, брак и секс, религия и секс. Раскрывают все тайны обетов через призму сексуальности и жизнь посредством асексуальности.

Очень сложная задача стояла перед актерами – обнаженные и эротические сцены, очевидно, должны смущать, монтаж постельных сцен сложен, образы тяжелые, слишком реалистические, но они справились без сучка и задоринки. Шайа Лабаф, например, так хотел поучаствовать в проекте скандального Триера, что вместо фотографии своих достоинств, он, не задумываясь, прислал домашнее видео с участием своей подруги.

Невозможно описать эти четыре часа странных впечатлений – ощущения граничили с возбуждением, непониманием и ненавистью. Именно этого и добивался режиссер – осознания поступков персонажей и понимания себя, вырывания из глубин сознания того, на что мы раньше не обращали внимания.

Мрачный кудесник Ларс фон Триер всегда оставался для меня слишком уж чужим и далеким. О его творчестве среди тех, кто знаком с работами мастера не понаслышке, бытует два основных мнения. Согласно первому, маэстро – непонятый и непонятный широким массам гений, согласно второму – всего лишь претенциозная и безосновательно прославленная бездарность. Я не люблю крайностей и потому не могу примкнуть ни к одному из этих воинствующих лагерей. Но мне он все-таки не нравится. До того не нравится, что я то и дело порываюсь кому-нибудь в подробностях рассказать, почему. Вдруг им тоже нравиться перестанет. Но – о фильме.

«Нимфоманки» - что первая, что вторая – строятся на самом интересном из возможных драматических конфликтов. Это конфликт с самим собой, это бой с собственной тенью, бессмысленный и беспощадный, но очень нужный и очень важный. Деликатность не такой уж широко обсуждаемой темы должна была, видимо, обострить этот конфликт, обнажить чувства и переживания до предела, но меня она только отвлекала – вместо того, чтобы думать о том, что же хотел сказать автор, я поневоле все время возвращалась к мысли «а так ли необходимо было обращаться именно к такой фактуре». За весь кинофильм, за оба из них у меня так и не сложилось определенного отношения к главной героине – не то несчастной жертве обстоятельств, не то просто не умеющей держать себя в руках эгоистичной женщине. И это далеко не единственное белое пятно в картине моего восприятия «Нимфоманки».

Нет, все-таки мне решительно не нравится ни фон Триер лично, ни его принципы подачи художественного материала. Складывается впечатление, что все, происходящее на экране – это провокация ради самой провокации, обезумевшая от собственной смелости и оттого ни капли не беспокоящаяся о смысловой своей составляющей. Это грязно, это мерзко и это, по-моему, совершенно излишне. Откровенность может быть разной, и это совсем неплохо, если она присутствует в художественном произведении. Но прежде всего я ценю откровенность и открытость эмоций, нервов, переживаний, разума – но никак, никак не телесную. Телесная меня совершенно не трогает, и вызывает если не отвращение, то по крайней мере недоумение.

Я на самом деле люблю кино, и мне хочется защищать светлый образ кинематографа от таких вещей, как «Нимфоманка». Может быть, я не доросла до современного искусства, но, кажется, до такого я не против никогда не дорасти. Хорошо, что мэтры немого и черно-белого кино вроде Чарли Чаплина, Жоржа Мельеса, Марселя Марсо не дожили до картин фон Триера: такое, мне кажется, ранило бы их в самое сердце. Они влюбились в прекрасную сказку, в экранное волшебство – ах, знали бы они, во что их волшебство превратится со временем!

Нет, не все было так плохо, конечно. Операторская работа в «Нимфоманке» радовала глаз почти все время – картинка красивая, ракурсы исключительно удачные, тут без претензий. Финал картины тоже вышел неплохим, мне было интересно на это посмотреть. Да и сам по себе фильм далеко не из худших. Дело просто не в том, «что», а в том, «как». Вот «как» это было сделано, я категорически не приемлю.

Фильм открыто претендует на глубину и инакость – неудивительно, что у него, как и у самого Ларса фон Триера столько поклонников. Но я в эту армию не угодила. Такими темпами в кино «по правде» начнут не только совокупляться, но и убивать – сначала животных, а потом и людей. Чего останавливаться-то? Искусство!